Следственные действия
В 2018 году Орехово-Зуевский городской суд рассматривал дело № 1-439/18 об участии в деятельности экстремистской организации. Мной было принято поручение по ведению защиты лица, подозреваемого по ч.2 ст.282.2 УК РФ. К этому времени мой подзащитный уже был допрошен в качестве подозреваемого и, как и двое других подозреваемых, признал свою «вину». Однако из допроса было совершенно неясно, в чем выразилось его участие в деятельности организации. Его признание сводилось к тому, что, как и другие прихожане, он приходил в мечеть на еженедельные богослужения. Подзащитный имел только среднее образование, и школьное обучение проводилось на его родном языке. Подозрение в отношении него было сформулировано на 2 листах неудобочитаемого теста. Переводчик при допросе не присутствовал.Дальнейшие следственные действия проводились с участием переводчика. С этого момента обвиняемый категорически отрицал свою вину и показывал, что ни в каких экстремистских организациях не участвовал.
Позиция обвиняемого и защиты подтверждалась при расследовании дела. Связи моего подзащитного с другими привлеченными по делу лицами не подтвердились ни сведениями о телефонных соединениях, ни сведениями об их местонахождении по данным мобильных операторов связи.
Обвинение основывалось на показаниях двух так называемых секретных свидетелей. Их допрос в суде проводился в условиях, не исключавших прямого воздействия оперативных работников. Свидетели находились в отдельном удаленном от зала заседания помещении суда. Их показания передавались по аудиосвязи и перемежались паузами. Часть показаний дословно повторяла слова свидетелей на следствии. Было очевидно что эти показания просто зачитываются. До начала допросов обоих свидетелей стороной защиты заявлялись ходатайства о проведении допроса в условиях, исключающих воздействие со стороны других лиц, например, за ширмой в зале заседания. Такая практика и сейчас применяется в судах. Наши (мои и моих коллег) ходатайства были отклонены. Несмотря на закрытый характер допроса, в показаниях секретных свидетелей имелись путаница и противоречия.
Книги «экстремистского» содержания, якобы изъятые у моего подзащитного при обследовании его квартиры и признанные вещественными доказательствами, не соответствовали по своему объему, описанию и количеству литературе, приобщенной к делу. То есть, судом осматривались другие, не указанные в протоколе обследования квартиры как изъятые, книги.
Согласно постановлению Пленума Верховного Суда РФ от 28.06.2011 г. № 11 о судебной практике по делам данной категории решение о запрете деятельности организации должно быть официально опубликовано в надлежащем СМИ. Привлечение к уголовной ответственности за причастность к деятельности запрещенной организации не может опережать официальную публикацию о запрете. В деле не было сведений об официальной публикации, оповещающей о включении организации в список запрещенных. В суде я указывала на это обстоятельство, свидетельствующее об отсутствии события преступления.
Решение суда
Защита просила о вынесении оправдательного приговора. Тем не менее судом моему подзащитному и другим подсудимым был вынесен обвинительный приговор по ч.2 ст.282.2 УК РФ к 2 годам и 2 месяцам лишения свободы. Срок этот фактически истек к моменту вступления приговора в силу из расчета 1,5 дня содержания под стражей к 1 дню лишения свободы. Наказание в виде лишения свободы по данной статье составляет от 2 до 6 лет.Мной была подготовлена и подана апелляционная жалоба на приговор, однако мой подзащитный отказался от обжалования. Отказ объяснялся усталостью от процесса и тем, что назначенный судом срок минимален для наказания в виде лишения свободы. Жалоба была отозвана, что лишало возможности дальнейшего обращения в ЕСПЧ.